Игумен Сергий (Рыбко).
Личный опыт пути к вере, встреча с молодёжью.

«Нет слепой веры, есть слепое неверие»

К чему я пришел в юности? Знаете, ребята, я ощущаю себя скорее человеком вашего возраста. В юности я был большим бунтарем. У вас есть преимущество перед нашим поколением: вы выросли в эпоху, когда можно свободно выражать свои мысли, свободно получать информацию, общаться с любыми людьми, любых взглядов, направлений.

А во времена нашей молодости был железный занавес, и железный – мягко сказано, он был бетонный, не пробиваемый ничем; и не только на границе с западом, но и именно здесь, внутри страны.

Разговаривая даже с друзьями, нельзя было быть уверенным, что кто-нибудь не «настучит», не донесет на тебя, хотя это были не тридцатые – сороковые годы, а семидесятые – начало восьмидесятых. Но люди все равно активно искали смысл жизни и во многих рождалось неприятие советской действительности.

Лет в 14-15 я начал понимать, что в нашей жизни что-то не так, что все разговоры о светлом будущем – это ложь. Мои родители были коммунистами, но толком ничего не могли мне объяснить: ни о своем дремучем коммунизме, ни о чем-то еще. И я начал понимать, что меня обманывают, что в том мире, в том обществе, где я живу, нет правды.

Но где же тогда истина? Верующих людей я тогда не знал и не думал, что ответы на вопросы о смысле жизни я найду в религии. Я даже представить себе этого не мог, ведь нам тогда морочили голову, что «Бог» – это дедушка с бородой, который на облачке сидит, что попы-мироеды обманывают народ и так далее. Мы всему этому верили, потому что альтернативы-то не было, ничего другого мы не слышали.

Но когда у меня возник вопрос о смысле жизни, очень важный для меня, я понял, что если не получу на него ответа, жизнь будет бессмысленной, а значит, неполноценной, значит, в ней чего-то – может быть, очень важного, – будет не хватать.

И для того, чтобы получить ответ, я был готов на что угодно. Бывало, в электричке мне понравится лицо человека, я подхожу к нему и говорю: «Можно задать Вам вопрос: для чего Вы живете?» Уж не знаю, как это выглядело – наверное, странно-но настолько это было важным для меня.

Эти поиски привели меня к достаточно близкому знакомству с движением хиппи. Не знаю, что оно представляет сейчас, но хиппи конца 70-х – это были достаточно симпатичные ребята. Обычно их обвиняют в наркомании и т.п., но в действительности в среде хиппи того времени наркотики были распространенны гораздо меньше, чем сейчас среди молодежи вообще, когда их можно достать почти в любой школе.

Хиппи привлекли меня, прежде всего, тем, что все они были очень ищущими людьми, причем каждый был яркой индивидуальностью; большей частью это были очень умные люди, но больше всего меня поразило то, что все они были верующими. Каждый – по-своему: были йоги, христиане самых разных направлений. Православных мне встретилось человека два, и они в конечном итоге очень сильно на меня повлияли.

Расскажу о моей первой встрече с хиппи, которая была очень интересной. У меня тогда были такие идеи, что надо делать мировую революцию и устанавливать анархистское государство, и я даже составил свой манифест. Я стал искать единомышленников, и мне устроили встречу с хиппи, поскольку среди них были и анархисты. Когда мы встретились, я так сразу все это и выложил. А ребята мне говорят:

– Слушай, а зачем нам революцию делать?
– Как,– говорю я,– чтобы свобода была у человека, а то жить не дают.
– Понимаешь, есть другая свобода. Если ты даже сделаешь революцию, сменишь общественный строй, все равно свободы не будет.
– Как это не будет свободы, если над душой никто не будет стоять?
– Кто-нибудь все равно когда-нибудь над душой будет стоять. Понимаешь, жизнь так устроена. Пока человек сам от себя не освободится, он будет все равно несвободен.
– Да,– говорю,– очень интересно.
А потом в процессе общения выясняется, что ребята – верующие. Я спрашиваю:
– Ребята, вы что, в Бога верите?
– Да.
– Вы, наверное, трёхнутые?
– Ну, трёхнутые-нетрёхнутые, а как ты думаешь, Бог – Кто такой? Дедушка с бородой, который на облачке сидит?

Я вспомнил все, что знал о Боге, и пришлось признаться, что я действительно так и думал. Они дружно посмеялись надо мной; меня это как-то задело, и я сказал:

– Так расскажите, в какого Бога вы верите.

А когда они мне стали рассказывать, я просто открыл рот, потому что я таких вещей даже не представлял, даже не задумывался об их существовании. И мне всегда было очень интересно встречаться и общаться с этими ребятами. Я учился в институте, до этого была советская школа. С кем мы общались? Коллектив школы, а когда приходишь домой – во дворе большей частью была хулиганская среда, и мне было там совершенно неинтересно.

Тамошние развлечения – выпить, набить кому-нибудь морду – меня совсем не привлекали, никакого удовольствия я в этом не видел. А эти длинноволосые ребята-хиппи говорили о каких-то глубоких вещах, и на свой главный вопрос – в чем смысл жизни, – я постепенно получал ответ: от общения с каждым человеком, по капельке. Сначала я стоял на позициях атеизма, поскольку так был воспитан; мы много спорили, и это были благословенные споры. Всю ночь мы могли просидеть за чашкой чая, выкурить по две пачки сигарет, пока находилась какая-то важная истина. Тогда мне было лет 17-18.

Когда потом они мне дали прочитать Евангелие, это тоже очень сильно меня потрясло. Первое мое Евангелие у меня отобрала милиция: я читал его в метро. Милиционер его отнял, меня привели в милицию, избили, чтобы я больше не читал таких вещей, но это еще больше убедило меня в том, что я на правильном пути. И я опять сумел достать Евангелие. Это сейчас в любом храме можно его купить, а тогда это было совсем не просто.

Так я впервые прочитал Евангелие примерно в вашем возрасте. Читал не отрываясь и был совершенно ошарашен. Сидел и думал: надо же, как же это все удивительно…

Особенно меня поразила личность Христа, Его любовь к людям. До этого мне никто никогда не говорил ни о чем подобном; вокруг призывали строить светлое будущее, говорили о борьбе классов и т.д., и т.п. А тут Некто говорит, что смысл жизни – в том, чтобы любить ближнего, а ближний – это любой человек.

И любить надо не словом и языком, но делами и истиной, то есть, надо помогать всем, кому можешь, и даже не можешь, и в этом находить смысл жизни. Меня совершенно потрясла сама эта идея. Но и те пути, которыми Христос предлагает этого достигнуть, то есть, Евангельские заповеди – они все относятся к людям, направлены к людям, учат жить с людьми. Это было поразительно.

До этого я начитался у Чернышевского о «теории разумного эгоизма», и, хотя так и не понял, что Чернышевский все-таки хотел сказать, но мне понравилось само словосочетание: «разумный эгоизм». Однако, на самом деле эгоизм не может быть разумным, скорее, его можно назвать безумным. Я считал, что быть эгоистом хорошо: живи себе в удовольствие, и в этом высший смысл свободы.

А после прочтения Евангелия моя теория полностью рассыпалась. Я подумал: хорошо, ну будешь ты эгоистом, а дальше что? Кончится тем, что ты останешься совершенно одиноким человеком, потому что эгоистов не только никто не любит – а это вполне справедливо – эгоист и сам себя не любит в конечном итоге и не уважает, потому что – что тут любить?

А когда человек заботится о людях, причем бескорыстно, ничего от них не ожидая,– это удивительно, только таких людей немного. И когда их встречаешь, они сначала удивляют, кажутся чудаками, а потом начинаешь их очень уважать и задумываться, можешь ли сам так поступать.

Прочитав Евангелие, я остался с такой мыслью: не знаю, есть ли Бог, но жить надо так, как учил Христос, во всем и всегда. Потом старался так жить, а впоследствии постепенно стало приходить понимание. Я решил попробовать исполнять Евангельские заповеди, и действительно увидел, что это мне многое дает, что любой труд ради Бога Он щедро вознаграждает. Исполнение заповедей открыло мне Бога.

Постепенно я стал приходить к убеждению, что материализм не отвечает на вопросы жизни, что это несостоятельная философия, в которой множество всяких «но», пробелов, нестыковок, где все надуманно и натянуто. Атеисты часто говорят: «слепая вера» – но это вранье, выдумки неверующих. Не бывает никакой «слепой веры». Чтобы поверить, человек должен в чем-то убедиться, что-то узнать.

Даже у людей, воспитанных в христианских семьях, рано или поздно должен наступить момент собственного осознания всего того, что им говорилось с детства о вере, того, что они видели и переживали. И тогда либо привитые им взгляды отвергаются и человек становится атеистом – что случалось нередко, ведь многие большевики были выходцами из верующих семей, иногда из семей священников, – либо то, что человек с детства видел и слышал в семье, становится для него сутью, жизненно важным.

Я священник уже одиннадцать лет, мне много приходится общаться с разными людьми. Когда я смотрю на тех, кого я крестил, видно становление человека, перемены в нем. Кто-то отходит от Церкви – ну, что ж, вольному воля,– кто-то, напротив, укрепляется в вере и становится истинным христианином. Существует такое мнение, что человек приходит в Церковь, если он пережил какие-то скорби, несчастья. У меня такого не было. Я просто твердо знал, что не смогу жить, если не узнаю, зачем живу.

Как я уже сказал, среди хиппи мне встретились два глубоко верующих православных человека. Один из них потом кончил семинарию, но не стал священником, ушел в какой-то рок-клуб, а сейчас я потерял его из виду.

А другой был наркоманом, причем с четырнадцати лет. Когда я с ним познакомился, ему было 24 года, и он был совершенно больным человеком. Первым, что он мне сказал, было: «Смотри, никогда не начинай этого, никогда. Видишь меня? Я – развалина, я больной человек.

Если ты сейчас себе чего-нибудь себе вколешь, тебе станет весело, хорошо; а я всего лишь приду в нормальное состояние, в котором ты сейчас без наркотиков. Ни о каком удовольствии уже речь не идет; без укола я болен, мне плохо». Это были для меня очень сильные слова, они и его пример, может быть, уберегли меня на будущее от наркотиков.

Этот человек был женат, имел ребенка. Супруга немного меньше его употребляла наркотиков, она иногда была трезвая; а когда он был трезвый, уже трудно было понять. Но при всем этом, когда я приходил к ним, он неизменно сидел и читал Евангелие или рисовал какие-нибудь священные изображения, рисовал Христа. Меня всегда это поражало.

Все его разговоры были о Боге, о Церкви. Он говорил, что употребляет наркотики потому, что не видит никакого смысла в обыденной жизни, а стать настоящим христианином – слаб, не хватит сил. Общение с этим человеком мне очень помогло. Он был очень добрый, отзывчивый, последним куском хлеба мог поделиться. Никогда не воровал, жил на пенсию, которую получал по инвалидности. Супруга подрабатывала сторожем.

Кроме хлеба и чая у него никогда ничего не было, но он всегда делился последним куском хлеба, и это производило очень сильное впечатление. И в конце концов этот парень нашел в себе силы бросить наркотики, уехал в монастырь, принял постриг, и был рукоположен во иеромонахи. Потом он умер от болезни сердца, поскольку такая юность, конечно, не прошла без следа. Но последние годы жизни он провел в монастыре, был священником, монахом, очень достойным. Его уход в монастырь повлиял на многих его друзей, многие даже взялись за ум после этого.

В те годы нас сплачивало то, что мы были гонимы. Церковь была гонима: ее так преследовали, что, даже не знаю, какой сейчас провести аналог и с чем это сравнить, чтобы вы поняли. Лично меня это еще больше привлекало к Церкви. Я был бунтарем против советской системы. Конечно, если бы я родился сейчас, я начал бы бунтовать против чего-нибудь другого, но то бунтарство было вполне оправдано, оно помогло мне мыслить свободно и в конечном итоге прийти к Богу.

Потом я стал ходить в храм, и мне стал постепенно открываться новый пласт жизни. Мне постепенно открылась другая среда, церковная, открылась Церковь Христова. Одно дело – люди во что-то верующие, но еще ищущие, идущие к Богу, порой своеобразными, противоречивыми путями.

А другое дело – Церковь, люди сделавшие выбор, пришедшие к Богу, нашедшие Истину; для них уже остается внутренняя аскеза, внутренний путь очищения. Это уже другая ступенька, другой класс. Здесь начинается совсем другая жизнь, по другим законам, и сейчас я не буду о ней говорить.

Но, опять-таки, церковная среда тоже очень разнообразна. Поскольку я пришел через «хипповские» пути, я познакомился с людьми, которые тоже вышли из этого движения; их психология была мне ближе, и у нас естественным путем сложилось общение. Они помогли мне устроиться работать в храм.

Поскольку до этого я играл в рок-группе на ударных, меня устроили звонарем. Я быстро понял, что принципы здесь во многом те же, и очень быстро научился звонить, потом понемножку научился читать по-славянски, изучил устав, то есть, порядок церковной службы, и со временем стал помогать в алтаре. Так, примерно с девятнадцатилетнего возраста, где-то с 1979 года, начался мой путь служения Церкви. Десять лет я был звонарем и псаломщиком в храме, а потом поехал в монастырь.

Так я пришел к Богу в юности, и молодежь всегда была мне очень близка. Хотя, конечно, нынешнее поколение – совсем другие люди, у вас другие проблемы, и, наверное, я не во всем могу вас понять; я уже «старый». Конфликты поколений – это вполне реальная проблема, причем порой они доходят до кровопролития.

Например, события 1968 года во Франции, когда восстала молодежь, студенты. Постоянно протестовала против войны во Вьетнаме американская молодежь. У нас в России, оказывается, тоже протестовали. Тот мой друг, который потом стал иеромонахом, тоже участвовал в подобной демонстрации в 1974 году, на площади Пушкина. Он рассказывал, что человек сто собрались там с лозунгами: «Долой войну», и тому подобное. На демонстрантов спустили собак, многих задержали и потом посадили в дурдом. Мой друг рассказывал мне об этом в 1980 году, и по его словам, многие все еще сидели в психбольнице.

Когда речь идет о конфликтах поколений, я всегда больше на стороне молодых людей, потому что на собственном опыте часто видел страшную несправедливость со стороны старшего поколения, полное непонимание по отношению к поколению молодому, навязывание своих взглядов, стереотипов мышления.

У меня нет детей – я с 1990 года в монашеском постриге, и до этого моя жизнь мало чем отличалась от монашеской – и мне неведомы муки родителей в воспитании детей. Но мне как священнику часто приходится наблюдать эти конфликты: ко мне приходят и старшие, и младшие, жалуются друг на друга, а мне нужно их мирить.

Большей частью я встаю на сторону младших и доказываю родителям, что они не всегда правы, что ребенку надо дать большую свободу, потому что любой человек есть личность, и даже еще маленькой личности надо дать свободу. Конечно, ее надо направлять, но делать это нужно мудро и осторожно.

Если переступить свободу человека, крикнуть, наказать, – это не решит проблему. Нужно найти в человеке светлое, найти положительные качества, которые можно развить, а главное – родители сами должны понять, для чего они живут и чего они хотят, иначе, как же они будут воспитывать детей?

Как найти истину?
Вам по пятнадцать-шестнадцать лет. Это как раз тот возраст, когда человек решает вопрос: для чего я живу? Как вы думаете, в чем первое отличие человека от животных?
– Человек имеет разум.
– Правильно. А чисто внешнее отличие – какое? Человек ходит на ногах и смотрит вперед и в небо, а все животные ходят на четырех лапах и смотрят вниз, даже обезьяна, которая наиболее похожа на человека, смотрит вниз.

Если бы мы с вами были просто животными, мы бы не разговаривали о высоких вещах; мы бы вообще не разговаривали, а общались бы с помощью нечленораздельных звуков, как обезьяны, или как поросята. Мы бы с вами не решали вопросов о добре и зле. У животных нет понятий о добре и зле, нет понятия греха, потому что у них нет разума, как у человека, а есть рефлексы. Есть очень умные животные: собаки, кошки – но, тем не менее, человек от них всех неизмеримо отстоит, в нем есть нечто такое, чего нет в животных.

Может быть, кто-то из вас читал библейское повествование о сотворении мира, о том, как Бог из персти, из земли создал человека, живого, одушевленного, а потом вдунул в него дух – как бы искру Божию. Нигде не говорится, что, создав животных, Бог что-то в них вдунул: душа животного как бы материальная, а душа человека – духовная. У животных есть душа и тело, у человека есть тело, душа и дух: телесно-душевная природа и природа духовная. Вот эта духовная природа не может жить без Бога.

В чем смысл жизни животного? Родиться, бегать, есть, родить себе подобных и умереть. Неужели и смысл жизни человека в этом же? Мне кажется, это очень скучно. Человек – более высокое и более глубокое существо, ищущее, духовное, в нем есть дух, поэтому у него должна быть какая-то великая цель. Вот, скажем, культура и искусство порой изображают очень глубокие человеческие души.

Дух – это отражение Божественного, вечного, чего-то такого, что над миром. Духовное начало – это то, что Бог вложил в человека. Поэтому животные не думают о смысле жизни, а человек думает.

Человек приходит в этот мир для того, чтобы прожить жизнь во всей полноте. Если все в этом мире создано Богом и даровано Богом человеку, то и нужно прожить жизнь во всей полноте. Многие говорят, что надо взять от жизни все. По букве это правильно, но люди, которые так говорят, на самом деле берут от жизни очень мало. Они пьют, гуляют, развлекаются, но духовные вещи, глубинные переживания им незнакомы.

Человек, который действительно хочет взять от жизни все, должен не только заботиться о том, чтобы его тело было сыто, обуто, одето, здорово, были удовлетворены все его потребности, но помнить и о душе.

Душевные потребности – это потребности в чем-то прекрасном: поэзии, общения с другими людьми, в путешествиях, желании видеть другие страны, народы. Но есть еще потребности духовные, они все лежат в области религиозной.

Есть мир видимый, и есть мир невидимый. О том, что есть мир невидимый, говорит даже математика. В основу мира положены определенные математические закономерности. Так что можно рассчитать какие-то вещи, которые мы не видим и не знаем.

Астрономы рассчитывают орбиты планет, открывают планеты, и, даже не видя их, вычисляют, что в определенном месте должна быть планета. Потом в это место посылают космические аппараты. Видимой реальности предшествует невидимая реальность. Сначала много просчитывают и высчитывают умозрительно.

Итак, есть мир, лежащих совсем в других областях, живущий по совершенно другим законам. Теория относительности Эйнштейна учит, что если тело по своей скорости приближается к скорости света, то оно попадает в совершенно другое измерение, где жизнь протекает совершенно по другим законам. Эйнштейн доказал множественность миров, поэтому духовный мир полностью доказан наукой. Религия учит, что есть много миров, – их даже не два, а много.

Смысл жизни человека на земле – в том, чтобы понять, что мы не животные и что потребности человека гораздо более глубокие, чем просто забота о поддержании существования; многое из того, что заложено в человека, совершенно не объяснимо, и вообще есть Существо наивысшее, Которое, с одной стороны, похоже на нас, то есть на людей. Ибо человек создан по образу и подобию Божию.

Это не означает, что у Бога есть ручки, ножки, глаза и т. д., это тело человека и это не составляет человека, это не самое главное в человеке. Душа, внутренний настрой – гораздо больше, они могут сказать о том, что это за человек.

Возьмем, к примеру, Александра Сергеевича Пушкина, великого русского писателя. Мы знаем, как он выглядел, но мы ценим его не за это. Его переживания, которые он сумел изложить в своих стихах, его душевный настрой – вот то, что мы любим и ценим в Пушкине.

Кстати, многие из его творений были посвящены Богу, религии, можно сказать, сделаны его верой. Ранний Пушкин – это, в общем, безбожный человек, а более взрослый – это человек, глубоко верующий, как и все русские писатели.

Вообще, все люди, которые оставили след в истории, всегда были религиозны, потому что религия научает, в первой же заповеди, – возлюби ближнего своего, как самого себя. И великие люди, одаренные талантами от Бога, рассматривают всю свою жизнь как служение ближним, как долг.

Пушкин, например, считал, что его долг – писать стихи. Александр Васильевич Суворов, которого хотят причислить к лику святых, считал, что его долг – защищать отечество. Феодор Ушаков, известный русский адмирал, не проигравший ни одной битвы, который уже причислен к лику святых Православной Церкви, тоже рассматривал свой долг как долг служения отечеству.

То же можно сказать о лучших русских людях: инженерах, писателях, ученых, врачах. Они не деньги зарабатывают, нет, у них совсем иной взгляд, и при таком взгляде на общество, при таком отношении к делу, свой труд приобретает совсем другую окраску. Если бы Пушкин писал только ради денег, он бы заработал их – и все, но он писал не для этого, у него была в этом потребность.

Тайна веры не может быть понята сразу. Люди, какими бы умными они ни были, существа ограниченные: ограничены их возможности и даже умственные способности. А Бог Безграничен. И для того, чтобы конечное познало Бесконечное, нужно бесконечное время. Собственно, мы и созданы для вечности.

Человек имеет начало, но не имеет конца. Душа его бессмертна. На земле, в земной жизни, есть выбор: человек выбирает либо животную жизнь, и она приобретает смертные черты, и человек смертный умирает, либо он открывает какие-то высшие миры, строит жизнь свою по законам высшим и начинает восходить в вечность: вверх, вверх. Для этого существует Церковь. Господь сказал: иго Мое благо и бремя Мое легко есть, – ничего собственно сложного нет.

Быть христианином не тяжело, и если и отказываться от чего-то, то христианство требует отказа от греха. А грех – это разрушительное начало, он нарушает закон духовный, по которому устроен мир. Грех обещает много, но всегда обманывает. Если сохранять верность закону Божию, то человек получит вечность еще в этой жизни, а главное – поймет то, что вечность не есть абстракция.

Любой христианин может сказать, что для него вечность – нечто осязаемое и переживаемое. То есть уже здесь, на земле, человек приучается жить с Богом и видит Его красоту, чувствует Его любовь и имеет такие переживания, которых не имеет никто другой из живущих на земле.

Таким образом, если кратко сказать, смысл жизни человека на земле – познать, что есть невидимый мир, и понять, как туда попасть, и по каким законам нужно жить, чтобы невидимый мир для нас приоткрылся и стал видимым, ибо он есть сейчас, на земле.

Человек также должен узнать о Боге. Откуда он может это узнать? Существует Священное Писание, Божественное Откровение, Ветхий и Новый Заветы, в которых рассказывается, Кто есть Бог, для чего создан мир, для чего создан человек и т.д., а главное – что Бог есть любовь, красота и милосердие. Все лучшее, что есть в человеке, это проявление Божиих качеств. Все лучшее, что есть в этом мире, есть в Боге.

Иногда бывает так, что человек, сам не сознавая того, ищет смысл, ищет Бога, ничем не удовлетворяясь. И когда не находит ответа на этот вопрос, у него не жизнь, а какой-то суррогат: человек начинает пить, употреблять наркотики.

Для чего молодой человек употребляет наркотики? Я думаю, что начинают обычно из баловства. Как раньше курить начинали потому, что, пока не начнут, вроде как и не взрослые. А сейчас другие критерии: пока человек чего-нибудь не вколет себе, вроде как не человек. На самом деле, это ложь, и вслед за баловством приходят более серьезные вещи.

Какие-то трагедии бывают, конечно, и в вашем возрасте, но у вас есть родители, и пока они о вас заботятся, многие трагедии ложатся на них, они решают многие ваши проблемы. Когда человеку лет двадцать, он уже сам заботится о себе: кормит, учит и так далее, – ответственности за свою жизнь становится больше, и тогда нерешенные вопросы порождают уже более глубокие проблемы. Здесь уже наркотики становятся некой отдушиной. Человек пытается уйти из этого мира, как бы засыпает, видит сны вместо реальности, но потом возникает страшная наркотическая зависимость и человек становится просто больным.

Наверное, все вы видели наркоманов и понимаете, что наркоман – человек опустившийся и, как правило, ради щепотки наркотиков способный на все. Я знал таких, которые были нормальными, хорошими людьми, и потом они просто разлагались, падали. Но я сейчас хочу сказать не об этом. Я хочу сказать, что наркотики не решают проблемы, и, пока человек не поймет, для чего он живет, пока не ответит себе правильно на этот вопрос, у него постоянно будут скорби, несчастья, опустошенность.

Потому что, если Бог есть, то Его ничто заменить не может. Пока человек к Нему не придет, он ничем не удовлетворится. А если Бога нет, то жизнь бессмысленна, поскольку все, что в ней есть, слишком мелкое. Кто-то может со мной поспорить, но, думаю, вряд ли среди вас есть атеисты; по-моему, атеизм сейчас не в моде.

Я вообще не верю, что есть неверующие люди. Атеизм – это тоже вера: вера в то, что Бога нет. Но и у атеистов бывают такие минуты в жизни, когда они признают Бога, поэтому на самом деле атеистов не существует. А просто есть люди, которым невыгодно, чтобы Бог был, потому что, если есть Бог, то есть какие-то законы, правила, которые надо соблюдать, то есть, в чем-то себя ограничивать, не дозволять себе что-то делать.

Если есть Бог, то есть понятие греха. Еще Федор Михайлович Достоевский сказал, что если Бога нет, то все позволено. Когда у человека Бога нет в душе, он творит все, что хочет. Если Бога нет, то и человека рядом с тобой – ближнего – тоже нет. Существуют только некие объекты для удовлетворения своих пожеланий. Так по сути думают материалисты.

Чтобы человек был человеком, должно быть понятие греха, понятие дозволенного и недозволенного, нравственного и безнравственного. Если Бога нет, то понятие нравственного и безнравственного тоже бессмысленно: кто установил, что это добро, а это зло? А когда человек верит, что есть Бог, он начинает мыслить по-другому: есть Существо, Которое распределило обязанности между людьми и устроило мир по Своим законам.

И если человек соблюдает эти законы, то он существует в гармонии с миром и может получить от этой жизни максимум. А если человек не соблюдает этих законов, то сам подпадает под их действие как нарушитель, эти же законы его и наказывают.

Каким образом? Есть, например, правила дорожного движения. Иногда мы можем их нарушить, перебежать дорогу на красный свет, но тот, кто будет делать это постоянно, в конце концов окажется, в лучшем случае, в институте Склифасовского. Существуют также законы природы. Их нарушение приводит к экологической катастрофе. Существуют законы гигиены. Если их нарушать, то можно заболеть. И существуют законы духовно-нравственные, то есть законы бытия, которые заложены Богом в основание мира. Их также нельзя нарушать.

Если Бог есть, если есть вечная жизнь, то есть радости, не зависящие от материальных вещей, таких, как – выпить, закусить, «подкуриться» и так далее. Все материальные вещи достаточно скучны. Должно существовать то, что выше их, тогда есть смысл жизни.

Некоторые говорят, что смысл жизни – в служении обществу, в семье и т.п. Действительно, семья есть большая ценность – когда есть любящий супруг или супруга, дети, о которых ты заботишься, которые тебя тоже любят. Но даже эта ценность без Бога недостаточна.

Ведь многие люди имели семьи, и неплохие, любили друг друга, когда создавали семью, но потом кто-то начинал пить или изменять супругу. Получается, что и семья не абсолютна; должно быть что-то еще более высокое и вечное. Когда человек убедится в этом, перед ним встает следующий вопрос: как это найти, как к этому прийти?

Религий много, но Бог один. Каждая вера представляет Бога по-своему, и то, что все религии веруют в одного Бога – это очень большое заблуждение. Бог действительно один, но есть ложные представления о Боге. Есть ложные боги, ложные пути к ложным богам. Поэтому есть ложные религии. Их не может не быть, потому что кроме Бога есть дьявол, антипод Бога. Бог есть совершенное Добро, совершенная Любовь, совершенная Мудрость и совершенная Красота, а дьявол есть совершенное безобразие, совершенная подлость, совершенное зло. Естественно, он хочет сделать все, чтобы у людей отнять Бога, чтобы их обмануть, поэтому Священное Писание называет дьявола лжецом и отцом лжи (Ин. 8; 44).

Итак, как найти Истинного Бога и истинную религию, чтобы избежать ложных путей? Ведь когда человек верит в ложь, как он может познать Истину? Если человек идет по неправильной дороге, он только заблудится. Если есть Истина, как к ней прийти, как сделать, чтобы Бог в нашей жизни стал действительно реальностью, а не некой абстракцией, чтобы не был Бог Сам по себе, а мы сами по себе, независимые от него?

Что было бы, если бы не было солнца? Вот сегодня день пасмурный, и на улице преобладает серый цвет. Выходит солнышко, и все преображается, абсолютно все. Ночью все спит, все черное, темное. Наступает рассвет, показывается солнышко, оживают птички, появляются краски. Также отличается жизнь человека без Бога от жизни с Богом.

Я имею право так говорить, потому что я был безбожником и стал верующим человеком, и могу сравнить свою жизнь, когда я ни во что не верил, с той жизнью, когда я обрел Бога и пришел в Церковь. Что изменилось с тех пор, как я стал ходить в храм – причем, раз положено православному человеку ходить каждое воскресенье, я ходил каждое воскресение, – стал соблюдать посты, читать утренние и вечерние молитвы? Во всем этом я стал находить какой-то смысл.

Бог открывается не сразу. Начинаешь что-то понимать с помощью абстракций, но более всего Бог открывается в людях. Один из святых сказал: «Если ты хочешь увидеть видение или чудо, приди, я покажу тебе видение. Нет лучшего, прекраснейшего видения, чем праведный человек», – то есть настоящий христианин, человек, который живет по правде Божией, настоящий раб Божий. Красивее, выше, чище этого видения ничего нет. Я свидетельствую, что когда встретишь настоящего верующего, праведного человека – лучше этого ничего нет в этой жизни. Но, конечно, такие люди встречаются очень редко. Общение с ними – великое утешение. Ничто так не укрепляет человека в вере, ничто так не открывает ему Бога, как встреча с праведником.

Когда вы приходите в храм, а какая-нибудь бабушка на вас набрасывается со шваброй за то, что вы надели короткое платье, вошли без платка или у вас футболка с неприличными надписями, не обращайте на нее никакого внимания; это ее личные взгляды, и в этом нет веры, нет христианства и Христа.

Настоящие христиане, к сожалению, встречаются достаточно редко, несмотря на то, что храмы наполнены людьми. Ведь сейчас такие времена: люди пошли в храм, люди открывают для себя Бога, и они еще неграмотные, то есть как бы «учатся» в первом или во втором классе. А для того, чтобы познать, что такое Христос и христианство, нужно, по крайней мере, встретить человека, который «учится в вузе». Вот он действительно может вам что-то рассказать. А «преподавателя вуза» встретить еще труднее, это еще большая редкость. Далеко не всякий священник даже может рассказать о своем опыте богообщения.

Первое, главное дело священника – совершать службу, молиться, воспитывать своих прихожан. Далеко не каждый священник может найти живое слово, которое коснется сердец других людей, потому что, как сказал один из святых, слово получает свою силу от силы жития. Когда человек действительно трудится для Бога, работает над собой, воспитывает себя, борется со своими страстями, с проявлениями в себе греха, побеждает, и в нем потихонечку начертывается Христос.

В человеке есть злая, греховная природа и есть доброе начало, образ Божий. Человек – есть образ Божий, но этот образ Божий в нем погребен, засыпан мусором. Этот мусор надо с себя счистить, чтобы образ Божий начал блистать и отражать лучики Божьего света. Таков праведный человек.

А праведных людей, повторю, очень мало, потому что быть христианином – это очень большой труд. Многие люди симпатизируют христианству и христианам, но когда посмотрят, что для этого нужно делать, их первый порыв сразу угасает; они думают: «Сколько всего надо: и поститься, и в храм ходить, того нельзя, этого нельзя…»

Но этот взгляд – ложный. Во-первых, в христианстве все делается постепенно и ничего не делается невозможного, непосильного. То, что требуется от монаха, не требуется от вас, даже то, что требуется от человека, который постоянно ходит в храм, не требуется от вас. От вас требуется совсем немного: хотя бы для начала просто жить по совести.

На пути к Богу должен соблюдаться закон постепенности. Например, можно ли из первого класса сразу перейти в десятый? Теоретически вроде бы можно, ведь есть вундеркинды, для которых это легко. Но когда встает такой вопрос перед каждым из нас, то это оказывается непосильной задачей. Да и нужно ли это? Так и в духовной жизни должна быть постепенность: первый класс, второй, третий и так до десятого, а потом – институт.

Первое начало познания Бога – жить по совести, потому что совесть – светлое начало, голос Божий в человеке. Если во всем всегда слушаться своей совести и всегда во всем поступать согласно ей, то, прежде всего, человек вступит в противоречие с окружающим миром, поскольку достаточно много людей бессовестных, которые даже не понимают, как можно жить по совести. Таким образом, человек сразу вступает в борьбу.

И когда он будет продолжать бескомпромиссно во всем следовать своей совести, своим убеждениям, своим взглядам, очень многое будет ему открываться. Такой человек обязательно придет к Богу, поверьте мне. Если человек не приходит к Богу, значит, он не всегда живет по совести, допускает компромиссы, позволяет себе лгать самому себе, тем более, лгать окружающим.

Люди очень многое отрицают в Церкви и вере только по причине своего незнания и невежества. Вот начинаешь спорить с атеистом, спрашиваешь его: «Каков, по-твоему, Бог, в Которого ты не веришь?» Он долго рассказывает, в какого Бога он не верит, а я ему отвечаю: «Знаешь, а в такого бога я тоже не верю, я верю совсем в другого Бога». Тут уже он с интересом спрашивает: «А в какого Бога ты веришь?» И потихонечку начинаешь ему открывать, в какого Бога веришь. Я сам с этим сталкивался.

Очень многие не верят в Бога, потому что они просто не верят в какие-то свои отдельные представления, не ходят в церковь потому, что не правильно понимают, зачем туда надо ходить.

Евангелие читается жизнью. Когда человек находит смысл, настоящий подлинный, высший смысл жизни, это, как и любое знание, накладывает на него определенные обязанности. Ведь мало знать и понять что-то, надо еще жить в соответствии с этим.

Например, вы, наверное, понимаете пользу высшего образования. Но одно дело понимать пользу образования, понимать, как это может повлиять на вашу дальнейшую жизнь, а другое дело – получить его. Наверное, некоторые из вас хотели бы поучиться в каком-то вузе, а получится или нет – еще неизвестно; нужно потрудиться,